Глава 22

Брат Серёжа прибыл в Коровин по печально известному адресу в начале девятого. Лина успела позвонить Свете, потом переговорила с отцом и без труда упросила его переночевать в её квартире. Затем Лина забилась в угол прихожей поближе к двери, чтобы не видеть покойников, и приготовилась ждать. Она то нервно курила, то подозрительно принюхивалась, не пахнет ли от трупов. Вообще-то, Лина не была пугливой или истеричной. Занимаясь с детства не совсем женскими видами спорта, она выработала бойцовский характер, но теперь чувствовала себя неважно. То есть, соседство с тремя свежими покойниками действовало на неё удручающе.
Сергея и прибывших с ним молодая женщина услышала за два лестничных марша. Не то чтобы они орали и бряцали табельным оружием о перила и скреблись бронежилетами о стены, но Лина пребывала в состоянии крайнего обострения всех чувств, поэтому безошибочно угадала приближение помощи. В том, что это прибыли не враги, она была уверена железно. Поднявшись на нужную лестничную площадку, помощники сначала притихли. Но тягостную тишину, последовавшую за форменным топотом нескольких пар казённых ног, прервал Сергей Сергеевич.
- Да что вы, в самом деле? – во всеуслышание спросил он своих осторожных коллег и крикнул: - Лина! Открывай, стерва, если ты там!
Молодая женщина встрепенулась, включила свет в прихожей (до этого она сидела в темноте), отомкнула дверь и впустила прибывших. Брат довольно качественно подсуетился и притащил на хвосте целую оперативно-следственную бригаду из самой облпрокуратуры. Помимо них явились два барбоса из местной конторы. Наверно, для порядка.
- Ой, здравствуй, Митяшка! – обрадовалась Лина, увидев бывшего одноклассника брата, следователя облпрокуратуры Дмитрия Разгонова. Когда-то давно, в пору сопливого малолетства и хулиганского отрочества, шайка пацанов во главе брата и Митяшки, с компанейской Линой в арьергарде, трясла бывшие колхозные сады, на месте которых теперь красовались кооперативные гаражи, мегашопы и таун-хаусы. В данный момент, по прошествии солидного куска времени после последнего набега на колхозный сад, Митяшка смотрелся важно и недоступно, а у его подчинённых от фамильярности Лины вытянулись их официальные лица.
- Не Митяшка, а Дмитрий Иванович, - огрызнулся следователь.
- Здравствуйте, Дмитрий Иванович, - скромно возразила Лина.
- Ну и во что ты снова вляпалась? – поинтересовался брат. Он, вопреки ожиданиям Лины, так и не позвонил.
- Да вот, смотрите.
И Лина гостеприимно повела рукой.
- Ого! – воскликнул один из сотрудников бригады. Он раньше всех вошёл в комнату, включил там свет и обнаружил ещё один труп, не заявленный Линой. – Этого я знаю.
- Что такое? – осведомился Сергей Сергеевич.
- По-моему, это ваш будет, товарищ подполковник, - доложил сотрудник. – По-моему, это майор Кустовской уголовки товарищ Мекаев.
- Что?! – вскричал Сергей Сергеевич и, рассекая деловитую суету коллег, занятых своими профессиональными обязанностями по первичному обследованию места преступления, вошёл в комнату. И уже оттуда громко спросил: - А его кто шлёпнул?
- Сам он себя и шлёпнул! – независимо крикнула в ответ Лина. – А перед этим завалил тех двоих. Я так думаю…
- Интересный получается компот, - брюзгливо заметил Дмитрий Иванович, наблюдая за действиями специального доктора и криминалиста. – Слышь, ты, - обратился он к одному из местных, - организуй-ка понятых. А ты, – ткнул он пальцем в другого, - опроси соседей, что ли? Всё, как положено, запротоколируй и так далее. Ясно?
- Так точно! – хором рявкнули местные и испарились.

Лина вернулась домой только в четыре утра. Она так тихо вошла в свою квартиру, что ни отец, ни Света не проснулась. Молодая женщина неслышно разделась и легла в своей рабочей комнате на диван. Она приняла наиболее удобную позу, по возможности расслабилась, упорядочила дыхание и задумалась: «Итак, что мы имеем? Подписку о невыезде мы имеем, раз. Всех фигурантов интересующего нас дела на том свете, два. И никаких связей со столичными организаторами, три. О-хо-хо… Кажется, я улетаю. А не позвонить ли Раисе?»
Лина, превозмогая усталость, приподнялась, сняла с тумбочки сотовый и набрал номер подруги. В это время дверь в её комнату распахнулась и она увидела отца. Прямой и строгий, бывший честный советский мент, он участливо спросил:
- У тебя всё нормально?
- Да, па, спи. Как Светка?
- Это не ребёнок, а чудо, - ответил Крымов старший.
- Спать легли вовремя?
- Тебя не спросили, - негромко усмехнулся отец.
- Ладно, па, иди к Светке, а мне ещё надо с одним человеком поговорить.
- Иду-иду, - послушно ответил отец и ушёл, не удивляясь своей покорности. Пришло, видно, время, когда повзрослевшие дети начинают командовать постаревшими родителями.
- Лина, это ты? – злым шепотом наконец-то отозвалась Рая. В другой раз она просто обругала бы Лину за неурочный звонок, но только не теперь.
- Я, я, - ответила Лина. - Ничего, что так поздно? Никого не разбудила?
- Надеюсь, нет. Сейчас зайду в ванную…
Рая временно поселилась в квартире старых добрых знакомых на границе Московской и Калужской областей. Старые добрые знакомые жили в своей квартире довольно плотно, и Рае приходилось вести себя чрезвычайно скромно.
- …Алло, ты как? – нетерпеливо спросила будущая звезда отечественной журналистики.
- Нормально, - сказала Лина и слегка усомнилась в своей искренности.
- Рассказывай! – ещё нетерпеливей попросила Рая.
- Ну, дела, в общем, такие, - неторопливо начала Лина, потягиваясь и усиленно таращась в темноту комнаты. Она довольно конспективно изложила подруге всё, что случилось с ней начиная с утра понедельника вплоть до трёх ночи вторника, когда её наконец-то отпустили прокурорские деятели и старший брат. Рассказ отнял у Лины минут пять, не больше.
Рая слушала, затаив дыхание. А когда Лина завершила своё повествование, будущая звезда не знала, как выразить свой восторг.
- Ух, ты! – ахнула она. – Ты, Лина, прям как Синтия Ротрок.
- Твою Синтию у нас в России да на моём месте уже давно завалили бы, раздели, поимели и продали бы какому-нибудь сутенёру в Луховицы. Ублажать тамошних огуречных фермеров. Ладно, хрен с ней, с Ротрок. Скажи мне лучше, ты хорошо помнишь содержание интервью господина Афонина?
- Помню. Впрочем, я догадалась сделать копию. Поэтому полностью в теме. А что?
- Когда господин Афонин передал свои права на распределение бесхозного жилья «благотворителям», он установил для них какую-нибудь квоту?
- Нет. Ни о какой квоте речи не шло. Псевдоблаготворители могли реализовать столько квартир, сколько успели бы подготовить. Понимаешь? Единственно, договорённость ограничивалась сроком.
- А срок какой?
- Один год с момента заключения договора.
- Показывал тебе Афонин какие-нибудь документы?
- Показывал. Я их все пересняла. Но там комар носа не подточит. Всё оформлено юридически грамотно, и по этим документам можно выйти только на всамделишных благотворителей в Гааге. Конечно, если бы Афонин раскололся раньше, можно было бы накрыть кустовских деятелей в их офисе в гостинице «Ленкорань». Однако…
- Однако Афонин раскололся только тогда, когда его кинули. А кинули его после прокола с сиротскими деньгами. Вернее, он раскололся тогда, когда понял это, - закончила за Раю Лина.
- Немножко не так, – поправила Лину Рая. – Всё дело испортили сами сироты. Ведь несколько девчонок просто отказались получать те деньги, которые им предлагали псевдоблаготворители. Если бы жулики не были такими жадными и поделили казённые деньги хотя бы поровну, может, всё и обошлось бы. Но они пожадничали, и не обошлось. Произошла заминка с платёжно-расходными документами из-за отсутствия полного перечня подписей получателей. Эти документы, я так думаю, должны были оказаться у господина Афонина, который раньше, помимо квартирных дел, вступил с «благотворителями» в дополнительное соглашение и по распределению сиротских денег. Сам Афонин, как лицо подотчётное, должен был передать платёжно-расходные документы в вышестоящие органы, ведающие распределением областных бюджетных средств и контролем над ними. Заминка затянулась, на Афонина наехали вышестоящие, Афонин наехал на «благотворителей». Те, видно, пообещали уладить дело в ближайший срок, но решили просто слинять. А заодно замочить своего то ли подельника, то ли руководителя.
- Максима Максимовича Бурова, - машинально произнесла Лина, вспоминая, с какой горячностью защищал честь покойного старый пьяница дядя Коля.
- Что ты сказала? – не поняла Рая.
- Да так, кое-что, - отмахнулась Лина и продолжила интерпретировать вместо Раи: - Афонин, узнав о фортеле неблагодарных «благотворителей», связался с тобой и, чтобы подстраховать свою коррумпированную задницу, дал тебе пространное интервью. Где выставил себя обманутым пушистым барашком. Это его и погубило. Об интервью пронюхали сотрудники безопасности московского «благотворительского» главка, и они решили зачистить тебя и Афонина…
- Ой! – напомнила о себе Рая.
- А так как их работник с поставленной задачей до конца не справился, они поручили доделать оставшуюся часть работы Михаилу Мекаеву…
- Ой! – подтвердила Рая правильность логических построений подруги и кстати вспомнила: - Тебя, между прочим, тоже заказали.
- …Который, очевидно, прикрывал деятельность кустовских псевдоблаготворителей, - продолжила Лина, пропуская мимо ушей последнюю реплику компанейской приятельницы.
- Совершенно верно! – подхватила Рая. – Теперь понятно, почему так легко закрывались явно уголовные дела, которые предшествовали освобождению квартир от хозяев.
- Эти дела в любом случае уголовные, - авторитетно заявила Лина, - будь то самоубийство, случайная насильственная смерть в результате бытовой междоусобицы либо преднамеренное убийство. Другое дело – как их классифицировать.
- Вот именно, - с уважением поддакнула Рая. Она мало что понимала в юриспруденции и некоторые околоправовые сентенции Лины казались ей чрезвычайно умными. Хотя, если честно, Лина тоже мало смыслила в теории и иногда говорила со слов, услышанных в чисто милицейской семье.
- Михаилу также поручили – и это очевидно – найти и зачистить кустовских «благотворителей», - из последних сил борясь со сном, пыталась подбить бабки Лина, любившая во всём точность и завершённость. – Помимо нас с тобой…
- Ой! – поддержала беседу Рая.
- Но Михаил приказал долго жить, а мы с тобой – нет…
Лина засыпала в процессе речи, но не могла остановиться. Ей хотелось одновременно и спать, и выговориться до конца.
- Поэтому, – промямлила она, - для нашей с тобой уборки деятели из московского «благотворительского» главка должны будут подыскать нового специалиста…
- Слушай, охота тебе меня пугать? – жалобно перебила подругу Рая. – Сама зевает там вовсю, и пугает… Может, поговорим о чём-нибудь другом?
- Ладно. Поговорим потом. Время уже позднее. Или раннее. Короче: нам надо встретиться…
- Зачем? – ещё больше перепугалась Рая. Ей очень запали в душу слова о новом специалисте.
- Передашь мне интервью Афонина и фотокопии документов, которые тебе удалось сделать. Хочу сама в них как следует разобраться.
- Хорошо, - пообещала Раиса дрожащим голосом, из чего явствовало, что ничего хорошего она в предстоящей встрече не видела. Однако отказать подруге она не могла.
- В общем, давай сейчас от души выспимся. А потом я тебе позвоню.
- Выспишься тут, - промямлила Рая, находясь под впечатлением зловещих образов специалистов определённого профиля, которых рисовало ей её услужливое воображение. Надо сказать, воображение будущая звезда отечественной журналистики имела отменное, и образы специалистов вышеназванного профиля в нём присутствовали самые разнообразные, - от простых упырей с кухонными ножами в зубах, до камуфлированных соловьев-разбойников со станковыми пулемётами наизготовку.
- Всё, гуд бай! – сказала Лина.
- Бай, - пискнула Рая.
А Лина положила свой мобильник на тумбочку и, не успев уронить руку на диван, отключилась вслед за телефоном.

Лина спала как убитая до 12.00. Кошмары её не мучили, и она успела порядочно отдохнуть. Разбудил её отец.
- Лина, вставай, Сергей звонит.
- Да-а? – сонно потянулась молодая женщина и машинально взяла с тумбочки сотовый.
- Нет, на домашний, - сказал отец.
Лина поднялась, обняла отца и потёрлась о его щёку своей. Она вспомнила всё, что с ней произошло накануне и её переполнило чувство благодарности к человеку, который один из немногих мог помочь в трудную минуту.
- Ну, что ты, всё в порядке, - смущённо пробормотал Крымов самый старший.
- А я тебя тоже люблю, - заявила о своём присутствии Света и бесцеремонно вклинилась между отцом и дочерью.
- Зайчонок ты мой сладкий! – умилилась Лина, взяла девочку на руки и пошла ней в спальную, где находился домашний телефон.
- А ты где всю ночь пропадала? – строго поинтересовалась Света.
- Я больше не буду, - виновато пообещала Лина, поставила девочку на пол, подняла трубку и с лёгкой дрожью в голосе спросила: - Алло?
- Выспалась? – насмешливо осведомился брат.
- Да, - кратко ответила она, приготовившись к самому неприятному разговору. Но его, к её крайнему удивлению, не произошло.
- С тебя литр конька, - добродушно заявил Сергей Сергеевич. – Ровно столько съели мы с Митяшкой, пока разгребали то дерьмо, в которое ты давеча снова умудрилась вляпаться. Закуска не в счёт…
- Можно подумать, вы очень сильно закусывали, - осмелела Лина.
- Неважно, - возразил брат. – Тебе неинтересно, какие выводы сделало предварительное расследование?
- Очень интересно, - призналась Лина, - но просто боязно самой спрашивать.
- Не бойся, - успокоил сестру подполковник Крымов, - я ещё под мухой.
- Тогда рассказывай, - предложила Лина, - а насчёт коньяка можешь не беспокоиться. Компенсирую.
Лина отчётливо понимала, что должна брату, а также его корешу Митяшке, следователю облпрокуратуры Дмитрию Ивановичу Разгонову, гораздо больше, чем литр коньяка. Ведь попади она в чужие руки в качестве подозреваемого свидетеля по делу о тройном убийстве, в котором присутствовал один коррумпированный майор милиции, ещё неизвестно, где она ночевала бы, - у себя дома или в КПЗ. А потом одними только допросами заманали бы.
- А я и не беспокоюсь. В общем, всё сходится. Мы тут после тебя организовали следственный эксперимент. Без твоего, заметь, участия…
- Спасибо, - иронично поблагодарила Лина, - вы и так меня там почти до четырёх мариновали.
- Могли бы вообще не отпускать, - возразил Сергей Сергеевич. - В общем, всё сходится…
- Это я уже слышала, - перебила его Лина. – Ты откуда звонишь такой весёлый?
- Откуда? С работы. Я тут отчёт готовлю о раскрываемости экономических преступлений за текущий квартал, смеюсь, можно сказать, и плачу.
- Понятно. Теперь расскажи о следственном эксперименте и результатах предварительного следствия. Что там у вас с Митяшкой сошлось?
- То, что тех двоих пришил наш Мишка Мекаев. А затем подстрелил себя. В общем, твои показания пока не вызывают сомнений…
- Спасибо, - снова сыронизировала Лина.
- Но всё равно к тебе ещё много вопросов. Я договорился с Митяшкой, что сам тебя поспрашиваю. А потом расскажу ему.
- Мало вы меня пытали, - возразила Лина.
- Мало, - подтвердил Сергей Сергеевич.
- Я надеюсь, ты не сейчас эти свои вопросы будешь мне задавать?
- Да, не сейчас. Настроение неподходящее.
- Можно, тогда я тебя поспрашиваю?
- Валяй.
Его ответ ещё больше удивил Лину, логично ожидавшую нагоняя. Она не знала, что причиной такого игривого настроения брата, практически не выспавшегося и по идее злого, была не только коньячная литра, скушанная буквально накануне на пару с другом детства, и не «весёлый» отчёт по раскрываемости экономических преступлений за текущий квартал, а полная передача дела о местных «благотворителях» в облпрокуратуру. Помог тот же друг Митяшка, мужик честный, честолюбивый и маньяк своего дела. Узнав от Сергея Сергеевича обо всём, что удалось нарыть Рае Светлицкой, Лине Крымовой и ему, начальнику отдела по борьбе с районными экономическими преступлениями, Дмитрий Иванович Разгонов загорелся желанием осуществить мечту всей своей прокурорско-следовательской жизни. А именно: раскрыть большое преступление с участием крупномасштабных аферистов, наёмных убийц, коррумпированных чиновников районного масштаба (о столице и области Дмитрий Иванович разумно не помышлял) и – о, восторг прокурорской души, потому что писк моды! – оборотней в погонах. Хотя, если честно, в облпрокуратуре ему уже сегодня утром недвусмысленно дали понять, чтобы Дмитрий Иванович особенно не горячился и ограничился одним лишь майором Мекаевым. Коль скоро тот сам себя замазал дальше некуда и, не придумав ничего лучшего, умер в компании своих подельников. А чтобы Дмитрий Иванович не закусил часом удила, контролировать его деятельность в части изобличения оборотней поручили отделу собственной безопасности.
- Какие связи удалось установить по убитым «благотворителям»? – задала первый вопрос Лина.
- Смеёшься? – ухмыльнулся Сергей Сергеевич. – Сначала надо их самих установить.
- Но я же показала, что…
- Мало ли, что ты показала. Существует специальная процедура.
- Ладно. А сколько квартир висит на этих «благотворителях»?
- Сколько висело, столько и висит. Шесть.
- А почему не семь?
- Ты имеешь в виду убийство супругов Лобко?
- Да.
- Я пытался и этот случай приобщить, но кое-что не вяжется. Так что данное дело будет расследоваться отдельно.
- Всё-таки будет?
- Конечно. Ведь его открывал и закрывал Мекаев, но так как проявилась его причастность к преступной деятельности, то…
- Можешь не продолжать. Я поняла. Ещё пара вопросов. Удалось выяснить более подробно о подпольной деятельности Мишки Мекаева? И есть ли какая-нибудь дополнительная информация о Максиме Максимовиче Бурове?
Задавая вопросы, Лина преследовала одну цель – любым способом уцепиться хоть за какую-нибудь связь, способную привести к полному оправданию Виктора Лобко.
- О Мишке Мекаеве я знаю одно: он прикрывал деятельность кустовских псевдоблаготворителей. О Максиме Максимовиче Бурове я знаю другое: он являлся главарём шайки. Иных подробностей не знаю, и знать не хочу. Потому что дело у меня забрал наш общий знакомый друг Митяшка. Ура!
- Чего ты радуешься? – удивилась Лина. – Наконец-то стоящее дело нарисовалось, а ты…
- А ты, а ты! А иди ты знаешь куда? – неожиданно разозлился брат. – Мне это надо? У меня своих плановых мероприятий по борьбе с местными экономическими преступлениями выше крыши, а ты лезешь со своей принципиальностью. Да я…
- Да. Ты…
Лина хотела съязвить по поводу плановых мероприятий и так далее, направленных, как правило, на разгон бабушек с несанкционированных торговых площадок, которые продавали всякую всячину с собственных огородов, а также грибы и лесные ягоды. Бабушки занимались карикатурной коммерцией не от хорошей жизни и не для больших барышей. Однако они не платили налогов, что было весьма обидно государству. И ещё бабушки портили своей убогой внешностью общую картину праздничного благополучия в виде зеркальных витрин гипермаркетов, богато оформленных фасадов игорных заведений и бронированных входов в пункты обмена валюты. А это уже было очень обидно городской администрации, которая отчаянно боролась за призовое место в областном рейтинге под названием «Флагман капитализма».
- Ты, Серёжа, как всегда меня здорово выручил, - заявила Лина, решив таки не язвить. - Извини меня за то, что достаю тебя и так далее. И большое тебе, большое спасибо.
- Готовь компенсацию, - снова подобрел Сергей Сергеевич и положил трубку.
- Ты больше никуда не уедешь? – подала голос Света, когда Лина прекратила говорить по телефону.
- Да, ты уж как-нибудь планируй свои дела так, чтобы хоть по ночам присутствовать дома, - выступил со своей партией отец, входя в спальную. – Коль уж взяла на себя ответственность по воспитанию ребёнка, то будь добра, воспитывай.
- Хорошо, па, - кротко ответила Лина, - я больше не буду.
- Как маленькая, – хмыкнул отец.
- Да, по воспитанию ребёнка, - поддакнула Света и потёрлась о колени Лины.
- Какой умный у нас зайчик! – растрогалась Лина и погладила Свету по головке. Девочка посмотрела прямо в глаза молодой женщине, взгляд ребёнка увлажнился, и её невинные глазёнки наполнились слезами.
- Бабушка Женя зовёт меня мышкой. Где она?
- В общем, я пошёл, - решил ретироваться отец.
- Позвони, когда будешь дома. Ладно? – попросила Лина.
- Хорошо. Пока.
- Хочешь, я тебя тоже буду звать мышкой? – искательно спросила Лина и посадила девочку на колени.
- Я хочу к бабушке Жене, - раскапризничалась девочка.
«Ну вот, прорвало, - подумала Лина. – А чего я ждала? Рано или поздно это должно было случиться. Она и так очень долго никого вслух не вспоминала. Потрясающий ребёнок…»
- Уехала бабушка Женя, - ласково сказала Лина. – И дедушка уехал. А папа болеет.
- Хочу к папе, - упрямо заявила Света.
- К нему нельзя, - мягко возразила Лина. – А хочешь, я тебя научу обращаться с телефоном?
- Я умею, - гордо заявила Света.
- Нет, с другим, - сказала Лина, отнесла девочку в рабочую комнату и взяла с тумбочки сотовый телефон.
- Хочу, - засветилась от удовольствия девочка.
- Так, сейчас мы наберём номер… Набрали… Сейчас трубку возьмёт бабушка Таня… Это моя мама. Ма? Привет, это я. Папа уже ушёл. Слушай, поговори со Светкой? Ага, даю… На, держи!
Лина посадила девочку на тахту и протянула её телефон. Света сжала ручонками восхитительную электронную игрушку и шёпотом спросила:
- Что говорить?
- Расскажи, как вы тут с дедушкой Сережей время проводили. Хорошо?
- Хорошо.
Лина, заняв ребёнка, вернулась в спальную и позвонила в СИЗО. Трубку поднял дежурный. Лина представилась и справилась о состоянии здоровья Виктора Дмитриевича Лобко.
- Так, Лобко. Это который в спецмедсанчасти находился? – переспросил дежурный, немолодой местный вертухай, знавший и Сергея Сергеевича Крымова, и его младшую сестру.
- Почему – находился? – насторожилась Лина.
- Помер, - равнодушно ответил вертухай.
- Как помер!? – ахнула Лина. – Когда?
- Сегодня в 5.33. Хорошо, что не в мою смену.
«От чего?» - чуть не спросила Лина, но не стала: дурное это дело, спрашивать вертухая, от чего помер клиент вверенного ему заведения. Пусть даже и не в его смену.
- Всё? Тогда пока. Привет Серёге.
- Спасибо, - машинально возразила молодая женщина и опустила трубку на рычаг телефона. Она закурила и, словно продолжая беседу с дежурным, тихо молвила: - А почему нет? В СИЗО и здоровый дуба даст, никто не удивится.