Глава 6
По понедельникам Лина Крымова выезжала, как она любила говорить, в поле. Хотя трудно назвать то, что окружает иную избушку иного процветающего господина, полем. Если, конечно, это не поле для гольфа площадью десять гектаров. Но на такие, с позволения сказать, участки, Лину Сергеевну, как правило, не приглашали. На таких, как правило, трудились ландшафтные архитекторы и гринмейкеры из Англии или даже самой Японии. А Лина Крымова обихаживала людей попроще, вроде госпожи Овсовой.
К утру понедельника двадцать третьего сентября Лина Сергеевна успела поверхностно ознакомиться с книгой мистера Холсби. Она даже сделала эскиз будущего садового ландшафта на участке заказчицы согласно рекомендациям учёного англичанина, обещающего стать модным уже в следующем году.
Встала Лина в 7.30, сделала утренний тренинг и приняла освежающий душ. Вытираясь большим махровым полотенцем перед просторным зеркалом, встроенном в стеновой кафель цвета морской волны, разглядывая сильное молодое тело и ещё упругую грудь, которая не ведала материнских забот, женщина в очередной раз взгрустнула о своём неблагоустроенном семейном положении. Грусть эта имела самые общие очертания и мотивы, поэтому грозила вылиться в приступ депрессии, а до такого состояния Лине доходить было непозволительно: её ждали труды для соискания хлеба насущного, а также масла к нему, мяса и прочих съедобных вкусностей. Хорошо зарабатывая, Лина Сергеевна, тем не менее, постоянно ощущала нехватку денежных знаков. Правда, она не любила себе ни в чём отказывать. Будучи осторожной в любовных делах, дважды обжегшись на этом сладком и сомнительном поприще (мелкие любовные приключения не в счёт), Лина компенсировала свою физиологическую и моральную неудовлетворённость спазматической расточительностью. Впрочем, она не являлась членом многочисленного общества примитивных потребителей и, покупая ту или иную вещь, не руководствовалась рекламой, а полагалась на здравый смысл и интуицию. Ей, чьи предки были крупными специалистами по раскрытию всякой тяжести преступлений, эта интуиция была дана от рождения и часто спасала её от напрасных трат денег. Ведь изобилие товара в магазинах и на рынках в последнее время даже близко не соответствовало должному количеству качественных изделий. И такие, прежде чем купить, приходилось, как следует, поискать. Правда, выбор поиска можно было облегчить и посещать исключительно дорогие продвинутые бутики, но и там иногда норовили всучить или брак, или откровенное барахло.
Нечто похожее творилось на рынке услуг. Умельцев за всё развелось такое множество, что порой в глазах рябило от рекламы предложений не безвозмездной помощи в деле грузоперевозок, евроремонта квартир, бурения скважин, увеличения грудей, ликвидации предприятий и т.п. Тем не менее, найти умельца одновременно высококвалифицированного, добросовестного и недорогого было практически невозможно. Лина Сергеевна знала одну подругу, которая жила в шестнадцатиэтажной сто квартирной башне, где умельцы поставили металлическую с домофоном дверь и теперь ежегодно собирали с каждой квартиры по двести рублей за так называемое обслуживание домофона, который вместе с дверью исправно ломался каждые два месяца. Но за это - за ремонт домофона раз в два месяца - умельцы брали отдельную плату.
Слава Богу, об укреплении входов в их доме пока что можно было не беспокоиться: прямоугольная четырёхэтажка с внутренним двором издавна имела грозную репутацию дома, в который лучше не соваться. И хотя людей, способных поддержать такую репутацию, в доме номер семнадцать осталось раз-два, и обчёлся, тем не менее, пьяницы, бомжи и прочие сомнительные личности в их двор не забредали. Поэтому двери во всех шести подъездах стояли обыкновенные, без кодовых запоров, домофонов и видеокамер. Впрочем, причина отсутствия общих укреплённых дверей могла быть и более прозрачной: некоторые прижимистые жильцы дома предпочитали обставляться собственными «сейфами», нежели скидываться на общий. Лина Сергеевна тоже не стала ждать, когда соседи по подъезду наконец-то договорятся между собой, и сменила старую деревянную дверь на новую металлическую. А квартиру поставила на вневедомственную охрану. На всякий случай.
С дверными умельцами ей повезло: работу он сделал на четыре с плюсом и взял по-божески. А вот с умельцем по евроремонту Лине Сергеевне повезло не очень. Ей его порекомендовала та же подруга, которая помогла с поиском дверного умельца. И спец по евроремонту ободрал Лину Крымову, как липку. Зато, в отличие от пришлых халтурщиков, так отделал старую бабкину квартиру, что было любо-дорого посмотреть. А Лина Сергеевна, благодаря умельцу, теперь могла любоваться своим красивым телом в огромном овальном зеркале, вцементированом в стеновую плитку неописуемого цвета морской волны.
«Ничего себе мне эта волна встала, - невольно вспомнила Лина Сергеевна и накинула на себя халат, - целых две тыщи баксов…». Впрочем, за две тысячи долларов мастер сделал всю квартиру, причём материал (за деньги заказчика, разумеется) покупал сам.Загородная вилла господина Овсова находилась в хорошем месте в пятнадцати километрах от Кустова. Раньше здесь был пионерлагерь, но пионеры сгинули в небытие вместе с проклятым советским прошлым, а местные крестьяне сделали так, что ни одна постройка уже не напоминала о существовании здесь какого-то лагеря. Затем место, всего сорок гектаров, окружили забором и на каждом гектаре, отдельно огороженном собственным забором, появился особняк, дворец, а то и целый замок. Место, из-за соседства с деревней, где жили вороватые крестьяне, назвали Новые Погорельцы. Посёлок со столь двусмысленным названием отстоял от шоссейки, связывающей Кустов и Старые Погорельцы, метрах в семистах. К нему по новенькой асфальтированной дороге нет-нет, да и проплывали лакированные иномарки.
Сегодня Лина Сергеевна решила дать отдых своему «жигулю» и гуляла от вышеупомянутой шоссейки к Новым Погорельцам пешком. Её обогнала очередная импортная телега, затем машина притормозила, сдала назад, передняя дверца со стороны пассажира распахнулась и оттуда высунулась художественная борода.
- Лина, ты ли это? – знакомым голосом вопрошала борода и Лина узнала своего бывшего, Костю Зайцева.
«Нехило ездит, - с лёгкой завистью подумала она, холодно разглядывая сына известного советского соцреалиста, нынешнего буржуазного сюркубоимпрессиониста, - на новенькой «мазде».
Она, не отвечая, остановилась на обочине и выжидающе посмотрела на бывшего мужа.
- Здравствуй, - наконец-то сообразил он, вылез из салона, подошёл к Лине, церемонно поцеловал у неё руку и, распахнув переднюю дверцу своей иномарки пошире, галантно предложил: - Если нам по пути, то прошу!
- Да уж почти пришла, - пожала плечами Лина Сергеевна и, кивнув головой в сторону индивидуальных новостроек, поинтересовалась: - А ты тоже туда?
- Туда, туда, в Новые, чтоб их, Погорельцы, - хохотнул Костя, усаживаясь в тачку рядом с бывшей супругой. – Ничего себе название, нет? Особенно смотрится на въезде, где двухэтажная будка с охраной и пятиметровый забор.
Он тронул машину и медленно покатил к вышеупомянутому забору, видневшемуся невдалеке в симпатичном обрамлении хвойных шапок вековых сосен, которые росли за ним.
- А ты Старые Погорельцы видел? – с лёгкой укоризной спросила Лина, с невольным интересом разглядывая бывшего. Тот заметно располнел и его новомодная художественная (она же патриотическая) борода скрывала, очевидно, второй подбородок. Зато лицо стало много добродушней прежнего, и на нём Лина не могла приметить даже следов такого ненавистного ей выражения брюзгливости.
- Деревню-то эту? – переспросил Костя. – Видел. Руины, конечно, живописные, но я почему-то совсем не испытываю к их обитателям никакого сочувствия.
- Это ещё почему? – поинтересовалась Лина.
- Да потому что воры и пьяницы, - безапелляционно заявил бывший и тормознул возле будки охраны, - вот и живут в курятниках по соседству с этими, - Костя мотнул головой в сторону вышедшего из будки здоровяка в камуфляже. – И вместо того, чтобы постараться жить лучше, заняты только тем, как бы чего спереть у соседа и обменять на выпивку…
- К кому? – кратко осведомился охранник.
- Я к господину Кривцову, делаю панно на стене его зимнего бассейна, - заявил Костя и вопросительно посмотрел на Лину.
- Я к госпоже Овсовой, - сказала Лина.
- Ваши документы, - потребовал камуфлированный.
- Пожалуйста…
Пока охранник смотрел документы, а потом звонил хозяевам, Костя успел сделать Лине комплимент.
- Хорошо выглядишь, старушка, - одобрительно сообщил он, раздев бывшую глазами.
«Если я не обижаюсь на старушку, значит, я ещё не так стара», - мысленно констатировала Лина и возразила: - Чего о тебе не скажешь.
- Ну-ну, - ухмыльнулся Костя и предложил: - У меня здесь дел часа на два, не больше. Если что, могу подбросить куда надо.
- Сразу ты хотел подбросить меня, если нам по пути, - заметила Лина.
- Оговорился! – поднял руки Костя. – Ну, так?
- Ладно, созвонимся, - сказала Лина.
- Но ты как, долго рассчитываешь гостить у этой, с лошадиной фамилией?
- Во-первых, не гостить, во-вторых, не знаю. Ну, я же сказала, созвонимся. Или у тебя нет связи?
- Обижаешь!
- Тогда поезжай вперёд. Не видишь, человек ворота открыл.Так уж получилось, что время пребывания бывших супругов на закрытой территории богатых вилловладельцев почти совпало. Мадам Овсова куда-то торопилась и не стала особенно доставать Лину. Она посмотрела предложенный эскиз и, прежде чем отпустить подрядчицу, протащила её по всему участку. Лина ходила, показывала, где и как будут спланированы лужайки вперемешку с вечнозелёным кустарником по новому методу мистера Холсби, который рекомендовал оригинальную сегментарную ландшафт-архитектуру, предусматривающую естественные границы между сегментами в виде деланных под натуральные валунов и миниводоёмов.
- Ах, ах, как это смело! – кудахтала мадам Овсова, таскаясь за Линой и поглядывая на часы. За ней бегал, роняя слюни и сопли восторга, новомодный лабрадор. По собачьим документам и цене выходило, что это очень породистый с хорошей родословной пёс. Хотя вёл он себя, как дворовый Тузик. Впрочем, если учесть, что местечковые цыгане вот уже седьмой год как оставили производство французских духов, а занялись собаководством, то можно было ничему не удивляться. Умные цыгане, не сделавшие за свою жизнь ничего общественно полезного, тщательно следили за модой и, когда сам президент завёл лабрадора, закупили где-то на стороне и по случаю пятерых самок и одного производителя сомнительной чистоты вышеупомянутой породы, затем учредили элитный собачий клуб и дело пошло. Местные буржуа разбирали щенков, как голодные студенты пирожки с ливером, а умные цыгане снабжали своих питомцев такими родословными, что по некоторым из них выходило, будто иной цыганский ублюдок восходит своими собачьими корнями аж до той самой волчицы, которая несколько тысячелетий назад вскормила братьев Рема и Ромула.
- Не только смело, но и совершенно оригинально, - поддакивала Лина Сергеевна, внутренне содрогаясь от собственного полухолуйского поведения. – А какая покойность разделительных линий? А какое сочетание цветов?
- Да, это просто восхитительно! Этот доктор Холсби… Чарли, поганец, прекрати дрочить о моё колено!
«Интересно, читала она Чехова? – с неприязнью подумала Лина Сергеевна. – Скорее всего, нет, иначе давно заставила бы мужа сменить фамилию…»
- Ах, милочка, вы просто меня окончательно утешили! – лепетала мадам Овсова, отдирая от себя половозреющего Чарли. – Когда будет готов окончательный проект?
- Через неделю. Я представляю вам проект, калькуляцию себестоимости предстоящих работ и трудовую смету.
- Что такое – трудовая смета? – поинтересовалась заказчица.
- В ней я укажу количество рабочих, часовую занятость и необходимый для них профессиональный уровень.
- Ах, вы прям такая умница! – умилилась мадам Овсова. – Я вам что-нибудь должна?
- Триста долларов задатка, - сухо возразила Лина Сергеевна.
- Возьмите!
Мадам Овсова вытащила из кармана куртки пухлый кошель и, не моргнув глазом, отслюнила три зелёные сотни.
«Спасибо», - с иронией и стыдом одновременно подумала Лина Сергеевна: иронизировала она над хозяйкой, перед которой же стыдилась за свой лакейский статус. Не иронизировать Лина не могла в силу своего незаурядного ума. А вот стыдиться ей не пристало, поскольку почти вся страна из некогда почти равноправных граждан почти в одночасье превратилось в старательных за небольшие бабки холуев. В то время как Лина зарабатывала бабки почти приличные.Костя Зайцев рулил на своей новенькой «мазде» к Кустову и с нескрываемым восхищением поглядывал на свою бывшую. То ли снизошедшее на него благополучие помогало ему видеть весь мир, отдельные вещи и персонажи в более радужном свете, то ли Лина действительно похорошела. Впрочем, став богаче, бывшая сотрудница ботанического сада могла более тщательно и качественно, с помощью дорогих косметических средств и нарядов, содержать себя в лучшем виде.
- Что ты меня так разглядываешь, как будто впервые видишь? – спросила Лина и закурила.
- Ты куришь? – удивился Костя, прикидывая, как бы половчее подкадриться к бывшей. Он был не дурак, помнил обстоятельства, предшествовавшие разрыву супругов, и понимал, что возобновить отношения времён первых юношеских симпатий будет трудно.
- Курю, ну и что? – недовольно ответила Лина, с огорчением сознавая, что пристрастие к кофе, табаку и шампанскому не только могло её преждевременно состарить, но уже сейчас отзывалось на здоровье. Она, с детства занимавшаяся спортом, стала хуже спать, во время длительных пробежек задыхаться, и, с пристрастием разглядывая по утрам лицо в зеркале, стала обнаруживать на нём первые морщинки.
- Да нет, ничего, - стушевался Костя и, обогнав «газель», прибавил газу.
- Куда ты так спешишь? – спросила Лина.
- Я всегда так езжу, - гордо заявил Костя, рисуясь перед бывшей супругой.
- Гляди, доездишься, - предупредила Лина и словно накаркала. Впрочем, за новенькой «маздой» сына маститого художника уже минут десять следили две пары преступных глаз. Водитель «газели», как только дождался, когда его обгонит иномарка, будто очнулся от спячки и борзо погнал за «маздой», буквально повиснув у неё на хвосте. Одновременно он отзвонился подельникам и предупредил их, что клиент на подходе. А Костя, не ведая подвоха, упёрся в медленно ползущий самосвал и стал дожидаться просвета во встречном потоке автомобилей. Он, кстати, вскоре образовался и Костя, провоцируемый сигналящей сзади «газелью», попытался сделать обгон. Но в это время из-за едущего вдалеке КРАЗа выскочил УАЗ-469-ый с внушительным форкопом на носу и, чуть опередив грузовик, попёр по разделительной полосе на «мазду». Костя струхнул, хотел, было, встать в свой ряд, но там уже плотно сидела давешняя «газель». Костя запаниковал, его взгляд заметался по сторонам, и он вдруг увидел, как водитель «газели» показывает ему поворот налево. Там был односторонний перекрёсток и, что самое интересное, КРАЗ с УАЗиком притормозили, словно приглашая водителя «мазды» нырнуть в спасительное укрытие. Костя воспользовался моментом и шмыгнул на просёлок, перпендикуляром втыкающийся в бетонированную двухрядку. Он уже, было, вздохнул с облегчением, но в это время почувствовал несильный удар и подпрыгнул от неожиданности: на просёлке, откуда ни возьмись, появилась сильно подержанная «тойота» и Костя «поцеловал» её в самый радиатор.
- Вот, блин! – вскликнул Костя, отстегнул ремень безопасности и полез на выход. – Ты не ушиблась? – запоздало спросил он Лину, уже стоя на просёлке.
- Да нет, - успокоила его Лина и тоже отстегнула ремень безопасности. Одновременно она боковым зрением заметила уже знакомую «газель»: машина успела развернуться и подъезжала к месту ДТП. Зато КРАЗ с УАЗом, как ни в чём не бывало, продолжили движение.
«Нас, кажется, подставили, - подумала Лина Сергеевна. – Однако какой при этом спектакль разыграли!»
- Ты чё, мужик, не видишь, куда едешь? – погнал на Костю жуликоватого вида водила «тойоты». Он живчиком выскочил из салона и изображал из себя крутого парня.
- Да я, да мы, - растерянно пробормотал Зайцев-младший, оглядывая повреждения на своей машине, - у меня тоже вмятина…
- Нам твоя вмятина по барабану, - возразил жуликоватый, - ты на бабки попал, понял? Гони четыре раза по пятьсот зелёных и – до свиданья.
- Что значит – гони? – заупрямился Костя. – С вами будет рассчитываться мой автостраховщик.
- Ты чё, не понял?! – зарычал жуликоватый. – Даю тебе три минуты на размышления, а потом включаю счётчик и имею твою бабу.
«Это не просто автоподставщики, а какие-то соловьи-разбойники», - подумала Лина. Она слышала о всякого рода дорожных аферистах. И о таких, которые бомбили своих «клиентов» просто в наглую, ориентируясь на их внешнюю лоховатость при богатом автоприкиде. С Костей они, в общем-то, угадали, а вот с Линой им не повезло.
- Козлы вонючие, - очень внятно и презрительно бросила она, застёгивая куртку и вешая сумочку на плечо. Она не собиралась дожидаться конца представления, но намеревалась ехать в Кустов на любой попутке. – Давно вас самих возле параши имели?
- Чё? – окрысился жуликоватый и отошёл от «тойоты», которая пребывала в таком плачевном состоянии, словно она на большой скорости врезалась в дорожный каток, а не едва «поцеловалась» с изящной «маздой».
- Стихни, Колян, не видишь – дамочка нервничает, - терпеливо урезонил напарника пассажир "тойоты" и перемигнулся с двумя другими подельниками, которые в это время остановили «газель» на том же просёлке и покинули машину, якобы обеспокоенные состоянием её передних колёс.
- Козлы вонючие, - упрямо повторила Лина. – На испуг берёте? Дешёвки…
Сама автомобилистка, она не любила подставщиков. А ругаться Лина умела с детства, поскольку общалась со сверстниками из таких семей, где взрослые владели феней не хуже любого преступника. А дети…
- А вот мы сейчас посмотрим, кто из нас дешёвка, - стал заводиться "пассажир".
- Сдохни, гнида! – выпалила Лина, молниеносно достала из сумочки газовый баллончик и обильно спрыснула "пассажира". Тот не ожидал ничего подобного, нанюхался отравы и мешком повалился на дорожное полотно просёлка. Жуликоватый отреагировал адекватно и попытался напасть на Лину. Пацаны, прибывшие на «газели», перестали изображать посторонних зевак и стали подтягиваться к месту действия. В это время жуликоватый целил Лине в лицо. Лина приготовилась поймать подставщика на приём, но откуда ни возьмись между ней и дорожным бакланом возник Костя, рявкнул «Не сметь трогать мою жену!», и схлопотал по своей художественной репе сам.
«Ай да Костя!» - мысленно восхитилась Лина и мельком оценила ситуацию. "Пассажир", самый большой из компании дядя весом чуть меньше центнера, крепко отдыхал на обочине просёлка. Живчик, гнилой жуликоватого вида водила «тойоты», снова целил в Лину, а двое из «газели» имели явное намерение ему помешать. Но Лина не хотела мирного расхода. Внучка прокурорских работников, она унаследовала от них непримиримый характер. А с детства Лина занималась дзюдо и каратэ. В своей квартире она повесила полнопрофильную бойцовскую грушу и была настолько физически сильна (это при её то кажущейся хрупкости), что легко толкала семидесятикилограммовую штангу. Разумеется, до Валентины Поповой ей было далеко, ну да… В общем, разъярённая молодая женщина бесцеремонно отпихнула в сторону оглушённого Костю, без стеснения задрала юбку и врезала жуликоватому правой ногой по грудной клетке чуть выше солнечного сплетения. Лина носила туфли на низких каблуках, поэтому удар получился чувствительный и жуликоватый послушно сел на задницу, закатив глаза и задохнувшись от болевого шока. Двое его дружков из «газели», увидев действия дамочки, стали тормозить и расходиться в стороны, но Лина не дала им использовать обходной маневр и атаковала подставщиков первая: одного она побрызгала газом из баллончика, а другому накатила жёсткий прямой правой рукой в переносицу.
- Не сметь трогать мою жену! – подал голос очухавшийся Костя, подбежал к поверженным автомошенникам из «газели» и принялся неумело их пинать.
- Да ты, Константин, не художник, а какой-то профессиональный убийца, - насмешливо похвалила его Лина Сергеевна, подхватила бывшего под руку и потащила к «мазде». – Поехали отсюда, а то как бы ещё их дружков не набежало…
- А как же это? – Костя показал на разбитый передок своей тачки. – Надо вызвать милицию. У меня, как никак, страховка на все случаи жизни…
- Далась тебе твоя страховка! – воскликнула Лина. – Надо быстрее ноги уносить. А милиция… Местные гаишники наверняка с этими козлами в сговоре!
- Ну, поехали…Расчувствовавшийся Костя довёз Лину до начала улицы Лесной и хотел везти бывшую супругу дальше, но Лина Сергеевна наотрез отказалась и велела остановить машину возле кафе «Сеньора».
- Всё, прощай, - сказала она бывшему и полезла на выход.
- Ну вот, только встретились, а ты уже убегаешь, - прежним противным голосом заныл Костя.
- Константин! – грозно цыкнула на него Лина. – Не порти впечатления.
- Хоть бы в гости пригласила, - продолжал канючить Костя.
- Некогда, - отрезала Лина Сергеевна и направилась вниз по улице к своему дому. Но затем смягчилась, полуобернулась и крикнула: - Ладно, не кисни. Позвони на следующей неделе, ближе к выходным.
- Ура! – обрадовался Костя и засунулся в салон своей иномарки.
А Лина, не спеша, прогулялась до дома, миновала арку, вошла во двор и невольно остановилась. Во дворе стояли милицейский УАЗик, машина скорой помощи и труповозка. Вокруг них суетились люди в белых халатах и милицейской форме. Лина, справившись с первым изумлением, более внимательно оглядела двор и увидела неизбежных для всякого ЧП зевак: ближе к подъезду номер четыре стояли дядя Паша-дворник и дядя Коля Моргачёв. Возле подъезда номер два слонялась какая-то неизвестная тётка. Зевак, короче говоря, было на удивление мало.
- Что случилось? – спросила Лина Сергеевна, подходя к знакомым мужчинам.
- А чёрт его знает, - ответил Пал Палыч. – Я сам недавно пришёл, а тут такое. Вроде как двойное убийство…
- Кого убили?! – ахнула Лина.
- Мужа и жену Лобко, - словоохотливо сообщил дядя Паша. – А мы с тобой, Полинка, давеча про них судачили. Вон, видишь, что получилось: как на грех, что ли?
- Так кто же их убил и за что? – задала глупый вопрос женщина.
- Кто ж его знает? – по-бабьи всплеснул руками дворник.
- Вас ещё не допрашивали? – осведомилась Лина, ощущая в себе, помимо жалости, зарождающийся сыскной зуд. Гены, куда от них денешься. Недаром бабка пыталась спровадить её на юрфак или, на худой конец, в школу милиции.
- А чё нас допрашивать? – возразил Пал Палыч. – Мы с Колей почти в одно время сюда пришли, нас записали и – вся тута.
- А вы к кому, дядя Коля? – подозрительно спросила Лина.
- Да я так, - отвёл глаза бывший тренер союзного значения.
- А вот и не так, - ехидно прищурился всезнающий Пал Палыч. – В третьем подъезде один пенсионер живёт, так Колюня, когда безработный, к этому пенсионеру как на службу шастает. Кстати, ты ещё не заходил к своему приятелю?
- Заходил, - нехотя возразил Николай Моргачёв, - да чего-то его дома сегодня нету. Обычно он редко выходит…
- Это верно, - поддакнул дворник. – Даже я, который тут с утра до вечера околачиваюсь, и то этого пассажира раз десять видел, не больше. За всё, понимаешь ли, время, сколько он здесь живёт – раз десять. Нет, каков гусь, а?
- А тебе больше всех, конечно, надо, - проворчал Коля и, решив не ждать полковника, который к тому же велел приходить только во вторник, спросил Лину: - Слышь, Полинка, займи пятьдесят рублей до пенсии.
- Пропьёте ведь? – укоризненно молвила Лина и выдала старому знакомому требуемое.
- Нет, чупа-чупсов купит! – хохотнул Пал Палыч.
- Не твоё дело, - огрызнулся бывший тренер и побрёл со двора.
А Лина, признав среди милицейских знакомого, подошла к нему и поздоровалась:
- Здравствуй, Михаил!
Михаил, немаленький мужик лет за сорок, обернулся на приветствие и растянул рот в дежурной улыбке. Был он старшим оперуполномоченным из отдела убийств и однокашником старшего брата Лины Крымовой, подполковника местной милиции и начальника отдела по борьбе с местными экономическими преступлениями.
- Здорово, Полинка! Как сама? Только прибыла?
- Да. Ездила по делам. Что здесь случилось?
- Двойное убийство.
- Это я слышала. Но какой мог быть мотив у преступника? Ведь не грабить же он пришёл этих Лобко? Сколько я знаю, они не из богатых. А что убийца? Оставил какие-нибудь следы?
- Ох уж эти женщины, - мотнул головой старший оперуполномоченный, - всё-то им расскажи: и про убийцу, и про следы, и про какие-то мотивы. Что касается последнего, то я не композитор. А что касается остального, то убийцу вместе с его следами мы нашли на месте преступления.
- Э?
- Рот закрой. Сынок Витька, наркоман этот, и порешил родителей.
- Как, порешил? Это точно установлено? Или на него свидетели показали?
- Ну, свидетелей никого нет. Весь дом обошли, хоть бы одна собака открыла. Впрочем, день то не выходной, народ деньги зарабатывает. А Витька с ружьём в квартире валялся. Скорее всего, он с утра пораньше укололся, затем решил догнаться, пришёл домой, стал требовать, ну и…
«Свидетелей никого нет, - мысленно повторила Лина, - очень странно…»
- А где сейчас подозреваемый? – спросила она.
- Что, допросить хочешь? – ухмыльнулся опер Миша. – Вряд ли выйдет. Мы нашли его в бессознательном состоянии, а врач скорой сказал, что клиент совсем плох и может скончаться без суда и следствия.
- Эта скорая? – задала очередной вопрос женщина и показала на белый с красным микроавтобус.
- Нет, та уже уехала вместе, как ты выразилась, с подозреваемым. Хотя какой он подозреваемый? Чистый убийца. Я уверен, этим делом прокуратура даже заниматься не станет – закроют за очевидностью состава преступления.
- Виновность определяет суд, - не очень уверенно заявила Лина, достаточно наслышанная о конвертируемой объективности некоторых российских судей. Затем, спохватившись, задала один из ключевых следственных вопросов: - Когда произошло убийство, установили?
- А чё его устанавливать? Мы приехали сразу после звонка – они ещё тёплые были.
- Как?! Значит, вас кто-то вызвал? Значит, всё-таки был свидетель? И вы его не нашли?!
- Слушай, отвяль ради Бога! – замахал руками милиционер. – У нас и так дел выше трубы городского крематория, а тут… Скорее всего, кто-то из соседей услышал выстрел и позвонил нам по сотовому. А когда наши стали ходить по квартирам – не открыл. И правильно сделал: чего ему с нами лишние разговоры разговаривать, когда и так всё ясно?
- Ну, вы даёте! – воскликнула Лина.
- Мы не даём, нам дают, - внушительно возразил большой, розовощёкий старший оперуполномоченный Миша. – Кстати, слышала новость? В наше УВД пришла разнарядка на одного кандидата в Интерпол. Вот кому-то не повезёт! В чужих-то людях, да на одну зарплату, и всё по закону. Ни нелегала тебе потрясти, ни на сутенёра наехать. Нет, я бы…
- Ладно, Миша, пока, - перебила его Лина, - пойду, не буду мешать.
- Пока, - не обиделся милиционер и проводил молодую женщину одобрительным взглядом ценителя изящных форм с правильной сексуальной ориентацией.